11 июля стюардессу Вику выписали из клиники в городе Иркутске, и сейчас она поправляется в московском НИИ скорой помощи имени Склифосовского. В виде исключения нашему корреспонденту разрешили попасть в палату к Вике. (Огромное спасибо, Вика за радушный прием!).

Сок для самых близких

Палата, в которой лежит самая знаменитая пациентка «Склифа», утопает в цветах, но, увы, в ней нет ни кондиционера, ни вентилятора. Окно открыто, но толку-то? Обжигающий зноем воздух неподвижен. Ни ветерка, ни сквознячка. Поэтому всем входящим в палату Вика предлагает холодный сок из холодильника. Все вокруг заставлено пластиковыми стаканчиками – поток посетителей в палату стюардессы просто нескончаемый — коллеги, друзья, родственники… Врачи, настаивающие на полном покое пациентки, разрешили посещение только самым близким, не предполагая, что их окажется так много, и больничная палата превратится в «офис». Сходство тем более справедливое, что и мобильный телефон пациентки звонит постоянно.

Звонят из Иркутска, из Москвы, отовсюду. Часто к Вике обращаются родственники пассажиров лайнера А-310, спрашивают, не помнит ли стюардесса их родных – некоторых пассажиров несчастливого рейса не удалось отыскать пока ни среди живых, ни среди мертвых… Вика отвечает на каждый звонок и принимает каждого, кто к ней приходит. Приветливая улыбка, участливый тон... Глядя на нее, забываешь о том, что она – пациентка «Склифа», госпитализированная с сотрясением мозга, ушибом брюшной полости, гематомами и прочими травмами... Удивляюсь про себя: ну ведь не железная же она! Что же помогает ей та-а-ак держаться?

- Доброжелательность, выдержка, терпеливость, — перечисляет Вика, — это профессиональные качества стюардессы. Всё просто…

На момент нашего разговора в маленькой одноместной палате у Вики собрались «свои» — сестра Олеся с другом и подруга Вики Лена (тоже стюардесса). Лица у гостей не самые радостные, и Вику это не устраивает.

- Ну, чего вы? Лена, а ты?! Ты же стюардесса! Успокойся!

И Лена, и все остальные, улыбаются.

- Вас, наверное, интересует, как все было? – спрашивает Вика, обращаясь ко мне.

Вздыхает… И начинает рассказывать.

«Мама, самолет горит! Я жива…»

По словам Вики, все вначале шло как обычно. Никаких неожиданностей. Самолет A-310 авиакомпании «Сибирь», выполнявший рейс из Москвы в Иркутск, благополучно пошел на посадку. И тут...

- Приземлились уже, — вспоминает Вика, — едем, едем, едем (по взлетной полосе, — ред.), а реверса всё нет. Реверс – это тормоза. Не сработало. Самолет просто катился… а потом появилось ощущение, что мы снова взлетаем… толчок…удар… мы во что-то врезались… салон заполнился коричнево-серым дымом. (По предварительной версии следствия, из-за отказа тормозной системы, самолет на скорости 100 км/ч пробил бетонный забор и врезался в блочное здание автосервиса, примыкающего к аэродрому, — ред.)... И все пассажиры подбегают ко мне: «Открой дверь!». А я сама сижу привязанная ремнями безопасности. Поднялась и понимаю, что не могу открыть дверь! Люди закрыли подход к ручке. Я их отстранила… и открыла дверь, люк выпал… Я всех провожала. А потом почувствовала, что сама сознание теряю… на крыле самолета был парень, и под крылом еще один стоял. Ребята ссадили меня, и мы пошли… Пошли, пошли…

На лицо Виктории набегает тень, она устало прикрывает глаза, после паузы произносит с грустной улыбкой:

- Рассказываю уже с чувством «лишь бы отвязаться» — это плохо… О чем я говорила? А! Я была, наверное, в шоке… Мы пошли по какой-то тропе, дошли до какой-то сторожки. Я помню, что там был диван. И я встретила свою коллегу с перевязанной ногой и после этого меня забрали в «скорую». Я не помню, как меня забрали. Помню, что все время оглядывалась потому, что срабатывал рефлекс: где мои пассажиры, как они? Я позвонила маме и сказала: «Мама, самолет горит! Я жива», и меня сразу увезли, в клиническую больницу Иркутска… Взрыв я не видела, но слышала. Видимо баки взрывались или кислородные баллоны в самолете. А может, в гаражах что-то. В той части самолета, где находится крыло (и люк, через который Вика эвакуировала пассажиров, — ред.), находится двигатель… Мы чудом не взорвались… успели отойти...

Кадры

Олеся, как старшая сестра, ревниво наблюдает за ходом беседы, не забывая поглядывать на экран включенного телевизора – скоро новости. Вдруг ее рука стремительно тянется к больничному телевизору, до упора выжимая кнопку громкости.

- Вика, ты!

И вот девушка в первый раз видит себя по телевизору. Справляется у сестры:

- А я тут хорошенькая, да?

Вике всего 22 года, хочется немного пококетничать. А телевизор бубнит своё: «…в обычном 9-этажном доме, в подмосковном городе Реутово, живет героиня, спасшая 20 человек…» и на экране появляется одна из Викиных соседок. Бабуля бодреньким голоском подтверждает слова корреспондента о том, что в этом доме живет героиня, спасшая 20 человек.

- Откуда эта цифра взялась? – удивляется Вика. Кто и как посчитал? Удивительно…

- А сколько их было?

- Помню только, что пачками шли… «Пачками» нехорошее слово, но другого не подберу. Много…

Олеся, с ноткой раздражения в голосе, замечает:

- Ой, а что перед нашим домом творится! Не передать! К подъезду не подойти – камеры, журналисты, толпы людей каких-то… Неприятно, когда на тебя из-за угла налетают, чтобы сфотографировать – для чего?!

Как выяснилось, Вика тоже обижена на прессу. Телеканал ТВЦ, не разобравшись, обвинил стюардесс в профнепригодности, а корреспонденты «Комсомолки» имя любимой собачки Боньки «переврали» и еще настаивали, чтоб лежащая на больничной койке стюардесса в форму переоделась – «хороший кадр» сделать.

Очень приятно!

Кстати, о форме. Иркутские корреспонденты со своей просьбой лишь немного опоздали…

- Все вещи свои я, конечно, растеряла, — смеется Вика, — остались только часы на руке. Немного от пожара оплавились, но, смотрите, идут! А форма… Это просто удивительно! Форма не пострадала совсем. Только от копоти нужно отстирать...

В Иркутской клинике Вике переодеться было не во что, поэтому ее так в койку и уложили.

- Думала, так и придется в «чумазой» рубашке лежать, ведь у меня там ни друзей, ни знакомых нет, — рассказывает Виктория, — та-а-ак грустно было… Но нашлись добрые люди… таким вниманием меня окружили… мне очень-очень приятно было.

Муж одной из пациенток, узнав, что его жена лежит в одной палате «с той самой стюардессой», сбегал за ночной сорочкой для Вики. А один бравый генерал и вовсе, норовил припасть к Викиным ногам с поцелуями: его жена оказалась в числе эвакуированных Викой пассажиров… И, понятное дело, кроме сорочек и поцелуев, Вика получила огромное количество букетов и добрых слов…

Проведать Вику приходил раввин Вагнер (главный раввин Иркутска), однофамильцы Вики (абсолютно незнакомая ей семейная пара Зильберштейнов) и прочие... Движение у Викиной постели было оживленным, как на перекрестке в час пик… Люди шли и шли, несли и несли цветы и гостинцы, и всем хотелось предложить свою помощь и поддержать стюардессу своим участием.

Просто сказать ей «спасибо».

Люди совершенно искренне называют Викторию героиней. Но девушка таковой себя не считает совершенно.

- Я просто делала свою работу, действовала по инструкции…

В ее словах и поведении не чувствуется и грамма тщеславия.

- Люди-люди-люди… это немного утомляет, — улыбается Вика, — и очень жарко вдобавок. А так всё очень хорошо…