Сыну десять лет. Чего ему нельзя знать?

О чем нельзя говорить?

Как я могу круглые сутки бегать за ним, выключать телевизор?

Утром, днем, вечером.

Не помню уже, что я хотел от него скрыть?

Голые с шести утра по всем каналам.

В любой рекламе вечерних программ.

Хотят завлечь-привлечь.

Прилечь.

Раньше я ему: «Закрой глаза!»

Затыкал уши руками.

Жалко его.

Синяки у него от пальцев моих.

Они его калечат внутри.

Я снаружи.

— Не смотри! Не слушай!

Выйди. Вернись. Нет, выйди — выйди. Сиди. Уйди. Войди-выйди.

Не успеваем мы.

Затихает он.

Прорываются они к нему.

И тут же в душу.

Сын десяти лет вдруг:

— Папа, я голубой?

Дочь:

— Папа, меня тянет к маме.

К тете.

Сына к дяде.

А те, кто хотят заработать…

Что, в жизни нет карт, курева, наркомании?

Да есть это в жизни.

Но как оно туда попало?

Может, из ящика в жизнь быстрее и больше, чем из жизни в ящик?

Ну и для чего я, как идиот, скачу впереди ребенка и выключаю всё подряд:

— Не смотри, нельзя. Рано тебе!

Я один во всем мире кричу:

— Рано тебе!

Остальные ревут жадно:

— Десять лет — пора, пора.

Давай деньги — на кассету, на обложку.

Видишь, как женщина лежит?

Знаешь, для чего?

Не знаешь еще?

Дай сто рублей — держи ответ.

Перекачал из души ребенка себе в карман.

Что ему сотни тысяч взрослых.

Откуда взрослый возьмет, если ребенку не дать.

Коммунисты враньем калечили. Эти — правдой.

Там — запретом по правде.

Здесь — правдой по запрету.

Всё наоборот в нашей стране.

Уже нет шуток без мата! Остроумие... в душу...

А, в общем, поздравляю.

Может быть, так и может быть.

Попробуем.

Просто непривычно — секс-мат-начал-кончил-отпустил.

— Ты уже?

— Я еще нет.

— Я уже, а ты еще нет?

Чего-то как-то примитивно.

Так и видишь заросший шерстью зад, восемь копыт.

Жеребца привезли, кобылу доставили, конюхи суетятся, радостное ржание.

Ее беременеть погнали, его к другой повезли.

Нормально.

Маленькие, доверчивые.

— Дай ручку дяде…

И уводят из магазина от мамы.

Он плачет и идет.

Мучительно видеть, как он держится за незнакомую руку и уходит, уходит.

Страшно кричит мать, суетится милиция.

Увели ребенка.

Где его найдут?

Каким он станет?

Но точно. Он не вернется.