Чем только не занимался в своей жизни ведущий программы “Дикий мир” Тимофей Баженов! Работал дрессировщиком, вел музыкальную программу на радио, был суфлером, ассистентом режиссера, спецкором, а теперь снимает на НТВ два проекта о животных. Глядя на Тимофея, понимаешь, почему звери относятся к нему с уважением: высокий рост, плечи, как у регбиста. Но, оказывается, спорт ведущий терпеть не может. Зато очень любит детей, машины и свою новую девушку.

Есть негодяи и похлеще

     — На канале вы начинали администратором, а ведь до этого работали диктором — пусть и на радио. Не обидно было снова оказаться на пустом месте?
     — Когда команда только создавалась, в нее было очень трудно попасть. Поэтому я был готов на все. К тому же я работал администратором у людей, которые казались мне великими. И ничуть не преувеличивал собственных дикторских талантов. Было чему и у кого учиться.

  — Теперь вы сами начальник. Зверствуете?
     — Да нет. Хотя подчиненные считают меня зверем, негодяем и поедателем живых людей. Но мои нападки не идут ни в какое сравнение с теми, что испытывал в свое время я.
     — Адреналина вы, будучи спецкором, нахлебались сполна. Могли бы, как Павел Лобков, пойти цветочки выращивать. А вы к медведям и тиграм полезли…
     — Было бы странно, если бы я, сильный мужчина, открыл магазин домашних тапок и завязал с риском. Мне это нравится. Во-первых, я всегда знаю, что все будет хорошо. А во-вторых, так и получается… Кстати, отличная фраза для некролога! (Смеется.)

Красивая смерть — часть шоу

    — Недавно от удара хвоста ската погиб ваш австралийский коллега — известный ведущий передач о животных Стив Ирвин. Он тоже говорил, что все будет хорошо.
     — Мы со Стивеном работали вместе некоторое время... Он телевизионщик высшего класса, но зоолог очень сомнительный. Мог проявить по отношению к животному публичную жестокость. Нечего дергать ската за хвост! За все нужно платить. А вообще, это прекрасная смерть для журналиста. Красивый уход — часть шоу.
     — То есть с вами бы такого не случилось?
     — Я все-таки зоолог. Работал дрессировщиком тигров и волков еще до телевидения. Так что у меня немножко другой подход. Я действительно люблю животных и по-доброму к ним отношусь. Собственно, люблю я только две категории населения планеты Земля — зверей и детей.
     — Редкий мужчина признается, что любит детей.
     — Потому что это сигнал для окружающих женщин: есть возможность присвоить мужчину и, прикрываясь детьми, завладеть его имуществом. Вот и опасаются признаваться.

Искусство расставания

     — Вы — завидный холостяк: такой участи не боитесь?
     — Сейчас мне, как обычно, кажется, что я встретил женщину, с которой готов начать серьезные долгие отношения. Но я умею отказывать. Не испытываю моральных угрызений, расставаясь со своими подругами. Если чувствую, что наши пути разошлись, прямо об этом и заявляю.
     — Жестко.
     — Зато потом никаких проблем. А у мужчин, которые не находят в себе силы на прямой отказ, их много. Приходится жениться на нелюбимых, прятать обручальное кольцо в карман…
     — Вы говорите: “подруги”. Их так много?
     — У меня все в нормах зоологии.
     — Нормы зоологии? Хотите сказать, что люди любят так же, как морские свинки?
     — Я в этом абсолютно уверен. Просто никто же свинке в голову не залезал. А сама она говорить или вести дневниковые записи не умеет.

Клеймо сосунка

     — Слышала, вы заядлый коллекционер: антикварная мебель, трубки…
     — Искусствоведение — мое хобби. Недавно вот купил отличную трубку на аукционе. Хотя чаще мне их приятели дарят. Я вообще разный антиквариат собираю. Очень люблю рыться по помойкам, вытаскивать из бачков обломки старинной мебели. Коллекционирую кусочки бронзы, вырезанные из дерева цветочки. Ими покрыты поверхности всех моих жилищ.
     — Говорят, в 7 лет мама подарила вам трубку. Что она сказала: “На здоровье, сынок”?
     — (Смеется.) Нет. Она сказала: “Ты сейчас начнешь курить по сортирам, от меня прятаться, врать. Давай-ка лучше будем друзьями”. И после этого я очень долго не курил. У меня и сейчас нет никотиновой зависимости. Но в 7 лет я был уже во втором классе, а там курили все.
     — Вы со своим ребенком так же поступите?
     — Трубку вручу, но в школу с шести лет ни за что не отправлю. Для меня школьные годы были настоящим заключением. Как в тюрьме. И фашизм учителей я могу сравнить только с фашизмом следователей НКВД. Моя первая учительница на первом же уроке сказала: “Давайте знакомиться. Тима Баженов самый маленький в нашем классе, поэтому я дарю ему соску”. И до третьего класса у меня не было ни одного друга. Никто не хотел дружить с маленьким.

Неспортивный качок

     — Сейчас к вам и подступиться страшно. Спортом серьезно занимаетесь?
     — Я ненавижу спорт. Не отличаю футбол от хоккея и считаю, что физические упражнения, которые человек заставляет себя делать без непосредственной пользы, — это бред. Хочется нагрузок — иди копай. В России еще масса канав не выкопано.
     — Откуда же такая гора мышц?
     — Вот, например, вчерашний день я провел на нашей загородной базе. Туда привезли уборную. А кран не приехал. Мы вчетвером тащили ее два километра по лесу под проливным дождем. Весила она не меньше 350 кг. К слову, трое из нас сегодня на работу не вышли. Так что с физическими нагрузками у меня все в порядке.
     — Как к охоте относитесь?
     — В охоте есть свой кайф. Но для меня это не развлечение. Браться за ружье приходится в дальней поездке, когда не хватает еды. Охотимся на оленей, кабанчиков, дичь. А убийство животных без необходимости — это преступление. И я терпеть не могу людей, которые приколачивают к стенам головы трупов животных.

Дефицит секса

     — Есть у вас пристрастие к мужским игрушкам: мобильники, машины?
     — Машин у меня несколько. Они у “Останкино” стоят. Бывает, на одной приезжаю, на другой уезжаю. Есть два “уазика” и ГАЗ-69. В них я люблю покопаться: разобрать–собрать…
     — …поставить движок от “Формулы”…
     — Это женский взгляд на тюнинг. (Смеется.) Я все пытаюсь колеса побольше впихнуть.
     — Зачем вам в городе вездеход?
     — Да я в городе почти не бываю. Хотя последнее время ночевать приходится в Москве. У меня же сейчас любовь. И эту самую любовь очень сложно далеко транспортировать. Я заканчиваю работать в полпервого, а начинаю в восемь утра. За город ехать два часа. Так и на секс времени не останется, не говоря уж о сне. Спасает квартира недалеко от телецентра.
     — Там у вас, слышала, зоопарк? 12 шиншилл…
     — Сейчас уже 16. Но живут они у мамы. Она за ними и ухаживает.
     — Кто же за вами ухаживает? Сами готовите-стираете?
     — Кухни у меня вообще нет. Стиральной машины нет. А кормят меня повара ресторанов Москвы.
     — На тусовках тоже перекусить можно…
     — Не люблю я многолюдье. Все хихикают, бухают…
     — Вы что же, не пьете? В экспедициях, в мужской компании?
     — Мы все трезвенники. В поездках обычно пьем зеленый чай — настоящий, из Камбоджи. Это не принцип, нажираться просто нет резона. Когда я много выпью, меня тошнит. А по чуть-чуть пить — это идиотизм. Водка горькая.