За это сочинительство Трахтенберга стали прессовать и сунули в “дырку” (hole), как в Америке называют карцер. Но, как он мне сказал по телефону, под давлением “американских еврейских правозащитных организаций” оттуда выпустили и нарушением режима не сочли, то есть штрафных “пойнтов” Лева не получил и на положенных за хорошее поведение 15 процентах снижения срока его литературное творчество не отразится.
Дали ему, как известно, 5 лет за доставку в Нью-Йорк стриптизерш из Воронежа, а котором школа стриптиза ведет начало со времен, когда Петр Первый строил там первый русский военный флот и скучал по гологрудым голландкам и своей московской немочке Анне Монс.
Иное дело бывшая жена Трахтенберга, 42-летняя Виктория Ильина, которая пошла по делу вместе с ним и получила на год меньше. Отбывать срок Ильина должна была в федеральной тюрьме Данберри в Коннектикуте, но фактически по своей воле и за свой счет оказалась в женском тюремном медицинском центре Карсвелл в Техасе, куда ее направили на психонаркологическое обследование.
Если тюрьма Форт-Дикс находится на территории армейской базы, то тюремная психушка Карсвелл привольно раскинулась на земле базы резервистов ВВС Форт-Уорт, и Виктории там очень нравится. В письме нашему общему нью-йоркскому знакомому она поделилась этими восторгами, написав, что по утрам укрепляет здоровье в джиме, гуляет по живописному периметру тюрьмы, любуется на белочек, живет в чистоте и дружит с интересными людьми.
Одним таким человеком оказалась 58-летняя Рита Глузман, отбывающая пожизненное заключение за то, что 6 апреля 1996 года вместе со своим братом Владимиром Зелениным убила мужа, 49-летнего ученого-микробиолога Якова Глузмана. Труп шурина Зеленин распилил на 66 кусков, которые они с Ритой упаковали в мешки для мусора и топили в речке, когда их случайно застукал местный полицейский.
Поскольку убили Якова Глузмана в штате Нью-Йорк, а топили его в Нью-Джерси, дело было федеральным.
Вика не сообщила, что Рита Глузман делает в Карсвелле, но с учетом содеянного тюремная психушка для нее вполне объяснимое место.
В Карсвелле лечатся, отбывая наказание, примерно 1400 федеральных преступниц, и в печати появлялись сообщения, будто к ним там приставали охранники, но это было давно. Виктория Ильина в этом тюремно-психиатрическом раю так или иначе не задержится, да и сидеть ей с учетом скидки всего ничего — чуть меньше 3 лет.
В начале октября ушел этапом из нью-йоркской городской тюрьмы Райкерс-Айленд 39-летний Вадим Василенко, а следом за ним сидевшая там же его 41-летняя жена Елена Барышева. Супругов-иммигрантов из Украины арестовали 15 февраля этого года и обвинили в нарушении закона о работе банков, а точнее в том, что через свою манхэттенскую компанию WESTERN EXPRESS INTERNATIONAL INC. они занималась обналичиванием чеков и переводами денег, не имея на это соответствующей лицензии. С 1 января 2002 по 31 декабря 2004 год “Западный Экспресс” перегнал через свой счет больше 25 млн долларов, в чем супруги признали себя виновными, и Вадим получил от 2 до 6 лет лишения свободы, а Елена от года до трех.
В тюрьме Райкерс-Айленд Вадиму Василенко тоже не нравилось. “Обыски, собаки, общаться не с кем, белых тут, наверное, один процент, — сказал он мне в сентябре из тюрьмы по телефону. — Кормят, как в армии, когда хуже, когда лучше, кое-чтоо можно докупить, но в общем так себе, на три с минусом. Но мне еще ничего, а вот у жены очень плохие условия. Каждый день драки, в очереди позвонить стоят по три часа, обыски через день, а иногда два раза в день, с собаками, догола раздевают, везде залезают, все перерывают, находят наркотики, вешаются, режутся...”…
На днях я получил от Вадима Василенко письмо с обратным адресом пересыльно-сортировочной тюрьмы Фишкилл. Привожу его текст практически без редактуры и с незначительными купюрами.
Как я и предполагал, меня упаковали с Riker’a Island утром 4 октября, — написал мне з/к № 06А5362. — Зная, что день будет тяжелый, я взял с собой таблетки от головной боли и банку рыбных консервов salmon. Я решил не ехать как все, в джинсах, а оделся, как полагается манхэттенскому “финансисту-криминалисту”. То есть лакированные туфельки и, как нас в школе учили, “белый верх — черный низ”. На завтрак припас salmon, пачку конфет Snickers и две таблетки Tylenol, так сказать, впрок. На Riker’a Island нас продержали до 10 часов утра, после чего объявили, что мы едем в Downstate Correctional Facility — в тюрьму Фишкилл, а не в Ulster в “апстейте”, как я ожидал.
Ехали в перекрашенном школьном автобусе быстро, без тряски, через Бронкс. Дорога заняла около 2 часов. Когда подъехали к тюрьме, еще около часа ждали. Потом вышли из автобуса, нас уже ждала целая толпа correctional officers, а по-русски вертухаев, во главе с supervisor лет 50, очень похожим на Чака Норриса, только повыше. Этот сразу сказал четко и конкретно, как нас себя здесь вести: “shut a f... up or you will be f...d! И добавил, что “we will break you, we will f... you, believe me you will learn it hard way”. То есть, мы вас здесь поломаем, мы вас уделаем и, поверьте, вы это очень скоро поймете.
Ну, это я и так понял, ведь не в Hilton привезли. Покормили нас лапшой с мясом, которое на вкус больше напоминало резину. Это было около 5 часов вечера, весь этап одичал от голода, а я держался на рыбке неплохо. После еды раздели, перелопатили все мои бумаги и начали задавать вопросы:
- Член банды? — Нет.
- Гомосексуалист? — Нет.
- Уверен? — Да.
- За что попал к нам? — Не было лицензии на обналичивание денег.
- Понятно, значит, за отмывание денег? — Нет.
- Один черт. Сам откуда? — Из России.
- Ну и нравится тебе теперь Америка? — Больше, чем раньше.
Последний вопрос явно был насмешкой, но я не обиделся.
Так началась новая жизнь. Перед тем, как увести, еще раз десять повторили, что по пути разговаривать нельзя. Привели на место проживания. Довольно большая комната, метров десять квадратных. Из комнаты отвели к телефону, дали только пять минут и не больше трех попыток набрать номер. Почти 90 процентов наших никуда не дозвонились. Вернулись, нас еще раз покормили и сказали, что завтра будет медосмотр. Придя из столовой, я посмотрел в окно: вид на горы, окно узкое, но открывается, воздух чистый.
С утра начался медосмотр: рентген, зрение, зубы, давление, пульс, кровь, DNA, психиатр. Все организованно, только и слышно: next, next, next… Чисто по-американски, поставлено на поток. Под вечер выдали шариковую ручку и три бесплатных конверта с тюремным адресом в верхнем левом углу. Жене писать нельзя, так как малявы из тюрьмы в тюрьму запрещены, для этого нужно получить специальное разрешение.
Завтра будет встреча с консультантом, который мне расскажет, какие есть варианты по досрочному освобождению. Здесь нас продержат не меньше недели. Задача непосредственно этой тюрьмы — определить, кого куда отсылать на постоянную отсидку. Кто тихий, кто буйный, кто бандит, кто псих, а кто просто верил в американские идеалы и здравый смысл”.
К последним Василенко явно относил себя. Всего в штате Нью-Йорк 89 больших, средних и малых мест лишения свободы. Это не считая тюрем графств и городов. |
